Непослушный листочек
Зима еще пыталась сопротивляться, но прилетевшая на теплом крыле ветерка Весна все активней брала в свои руки бразды правления.
Разросшиеся за зиму сосульки, не сдерживая слез, превращались в тонюсенькие подобия иголок, а то и вовсе падали вниз, не выдерживая весеннего напора. То тут, то там был слышен грохот падающих ледяных бомб, от которого у людей сжимались сердца, а кой у кого эти самые сердца уходили в пятки.
Непоседливые ручейки суетились под талым снегом, а, найдя проталинки, вырывались на волю и устремлялись в неизведанный путь, оповещая округу веселым звоном.
Ах, как радовалась этим звонам ребятня. В ее руках обычный спичечный коробок превращался в сказочный кораблик, а березовая щепка – в быстроходный катерок.
Умытые оттаявшим инеем деревья распрямили свои ветки, встряхнули вершинами и принялись за наполнение почек.
Оставленные морозами воробушки уже не хохлились, а слетались в стайки и чирикали так, что их чириканье, смешанное со звуками Весны, было подобно симфонической увертюре.
А вот и первые вестники Весны прилетели. Счастливчики уже заняли свои скворечники, а запоздавшие скворцы еще метались в поисках пристанищ.
Им на помощь спешили заботливые школьники, которые на уроках труда мастерили новые скворечники и прикрепляли самодельные домушки к деревьям.
Почувствовав свою значимость, деревья начали разбухать и важничать. От этой важности почки у них раскрылись, и на свет появились небольшие частички нежно зеленых листочков. Увидев солнце, эти частички потянулись к нему, и уже через несколько дней горожане любовались молодой листвой.
На одной из берез появившаяся листва вела себя спокойно, и только один листочек все время вертелся, пытаясь рассмотреть все и сразу.
Никакие березкины уговоры не действовали на егозливый листочек. Даже по ночам он продолжал крутить своей нежно зеленой головой и про что-то расспрашивать.
И вот настал момент, когда березка не выдержала суетливости листочка и позвала на помощь пролетавший мимо ветерок. Она надеялась, что ветерок успокоит егозу, и листочек перестанет вертеть головой, но ветерок не рассчитал своих эмоций и своим дуновением сорвал листочек с ветки.
И полетел листочек по воле ветра на все четыре стороны. А ветер все дальше уносил листочек от родной березы
Летит листочек над лесами и полями, над озерами и реками, над городами и селами.
Чем дальше улетает листочек от дома, тем страшней и тоскливей ему становится.
«Верни меня к маме-березке, — запищал он, обращаясь к ветру — я хочу к мамочке».
А ветер, словно не слыша листочка, несет и несет его на своем крыле.
И только когда листочек совсем разрыдался, ветер выпустил его из своих объятий, и тот опустился на томящуюся под зноем, растрескавшуюся землю, на которой росли одни верблюжьи колючки, да копошились какие-то мерзости.
Одна из таких шипящих мерзостей подползла к листочку, лизнула его своим раздвоенным язычком и, сморщившись, произнесла: «Фу, какая гадость. Носит же такие невкусности по нашей грешной земле».
Листочек поначалу съежился от испуга, потом выпрямился и спросил: «Извините, а что такое гадость»?
«Гадость, зеленый, это самая противная вещь, которая существует на свете», — прошипев, ответила мерзость.
Немного подумав, мерзость произнесла: «А что, Зеленый – кажется, звучное имя. Теперь я буду называть тебя Зеленым».
«А Вас как зовут», — спросил листочек.
«А меня, малыш, зовут Шипящая роза, — ответила мерзость, — неправда ли, красиво»?
«Да, — согласился листочек, — очень красиво».
«Ты знаешь, — расслабилась от комплимента Шипящая роза, — во мне все прекрасно: и глаза и кожа, и даже жало. Ты не находишь»?
Зеленый ненадолго задумался, потом учтиво произнес: «Конечно, нахожу, но почему ты все время шипишь»?
«Шипишь, это разве шипение, — прошипела Шипящая роза, — ты бы послушал, как моя бабушка шипит».
«Неужели можно шипеть еще про…- замешкался Зеленый, — еще прекрасней».
«Да, я еще не научилась так шипеть, — созналась Шипящая роза, — мне же еще только девяносто девять лет».
«Девяносто девять лет», — переспросил Зеленый.
«Да, Зеленый, — подтвердила Шипящая роза, — я еще в самом расцвете сил. Неужели ты не видишь, как я грациозна»?
Сказав это, Шипящая роза встала в боевую стойку и распушила свой капюшон.
У Зеленого мурашки пробежали по всему телу, он еще больше съежился и прикрыл глаза.
«Не бойся, Зеленый, я друзей не трогаю, — произнесла Шипящая роза, — ты же хочешь быть моим другом»?
«Конечно, хочу, — поспешил ответить Зеленый, — я даже очень хочу быть твоим другом».
«Если хочешь, так будь им», — словно делая снисхождение, заявила Шипящая роза.
«А что я для этого должен делать», — вновь спросил Зеленый.
«Главное, не делай мне гадостей и не мешай, — ответила Шипящая роза, — ты же знаешь, что я люблю приятные слова, доброе к себе отношение и, конечно, честность».
«А что значит честность», — опять спросил Зеленый.
«А это значит, что со мной ты должен быть откровенным и правдивым, — ответила Шипящая роза, — я ужасно не люблю обманщиков и врунов».
«Шипящая роза, я не буду тебя обманывать», — пообещал Зеленый.
«Ну, если так, то садись на меня, и мы проследуем в мое жилище», — предложила Шипящая роза.
Зеленый с радостью запрыгнул на Шипящую розу, и она величественно поползла в сторону своего жилища.
А жилищем ей служила вырытая грызунами норка.
Шипящая роза без особого труда отвоевала это жилище, так как, услышав подозрительный шорох, наиболее шустрые песчанки успели убежать, а «кто не спрятался, я не виновата».
В общем, норка была занята Шипящей розой без всяких потерь.
Познакомив Зеленого со своим жилищем, Шипящая роза удалилась и через полчаса вернулась в норку с двумя яйцами какой-то птицы. По праву гостеприимной хозяйки она одно яйцо отдала Зеленому, а сама, не напрягаясь, проглотила второе яйцо.
Проглотив яйцо, она бодро произнесла: «Ешь Зеленый, не скромничай. В наших краях нет ничего вкуснее яиц».
Даже услышав бодрое напутствие Шипящей розы, Зеленый все никак не решался попробовать яйцо: «Уважаемая Шипящая роза, но я никогда не ел птичьих яиц».
«Зеленый, ты меня удивляешь, — возмутилась Шипящая роза, — мы все когда-то пробовали съестное в первый раз. Я, например, свое первое яйцо проглотила в двухлетнем возрасте, а первую жабу съела, когда мне исполнилось пять лет».
«Так ты еще и жаб ешь», — с ужасом в голосе спросил Зеленый.
«Я их, просто, обожаю, — призналась Шипящая роза, — они такие вкусные, такие скользкие, раскрыл пасть, и она уже в желудке»
«Фу, как противно», — поморщился Зеленый.
«Зеленый, ты же обещал делать мне только приятное», — возмутилась Шипящая роза.
«Прости меня, Шипящая роза, — воскликнул Зеленый, — это с голоду помутился мой разум. Я больше не буду тебя огорчать».
«То-то же, а то я вычеркну тебя из списка друзей», — сказала Шипящая роза.
«Нет-нет, не вычеркивай меня, пожалуйста», — еще взволнованней произнес Зеленый.
«Хорошо, так и быть, не вычеркну, — пообещала Шипящая роза, — а теперь быстро ешь свое яйцо».
«Шипящая роза, я же еще маленький», — произнес Зеленый.
«Ну и что из того, что ты маленький, — сказала Шипящая роза, — маленькие тоже есть хотят».
«Просто мне не съесть целое яйцо, — признался Зеленый, — ты лучше помоги мне с ним справиться».
«А чего с ним справляться-то, — удивилась Шипящая роза, — взял в пасть, да и съел».
«Хорошо тебе говорить, — сказал Зеленый, — у тебя вон какая большая пасть. У меня же такой пасти нет».
Сказав это, он приоткрыл свой маленький ротик, и Шипящая роза убедилась в том, что, имея такой маленький рот, Зеленый с яйцом не справиться. Тогда она взяла в пасть яйцо Зеленого, раздавила его своими сильными челюстями и частичку скорлупки с остатком белка протянула ему: «На, лакомься».
Зеленый аккуратно лизнул скорлупку, сморщился и, закрыв глаза, все же проглотил противный белок. Что сделаешь, голод — не тетка.
А после обеда можно и поспать.
Зевнув, шипящая роза свернулась клубочком и, прикрыв хвостом голову, углубилась в приятное сновидение.
Зеленый прилег рядом с ней, закрыл глаза, но сон никак не хотел пускать его в свои объятья.
Покрутившись с боку на бок, Зеленый встал и вышел из норки.
Знойное солнце ехидно посматривало с высоты, раскаляя своими лучами утомленное пространство, и на этом пространстве не было видно ни одной живой души.
Почувствовав на себе солнечный жар, Зеленый тут же вернулся в норку и, уткнувшись носом в прохладный бок Шипящей розы, быстро уснул.
И приснился ему сон, будто висит он на матушке-березе в компании своих братиков и сестренок. На зеленых веточках весело прыгают разные птички, а ворчливая ворона свила большущее гнездо, в котором копошатся маленькие воронята. Они поочередно поднимают свои открытые рты, и заботливая ворона кормит их различными червячками и
пищевыми деликатесами.
Внизу под березой играет детвора, а беспризорный дворовый кот спешит забраться на дерево, чтобы поймать зазевавшуюся птичку. К вороньему гнезду он не рискует приближаться, потому что совсем недавно уже получил от разгневанной вороны по лбу, и след от удара остался на всю его непутевую жизнь.
Вдруг, откуда ни возьмись, налетел холодный ветрище, наклонив бедную матушку до самой земли, и стал срывать с нее зеленое одеяние.
И тут Зеленый вскочил и, еще не открыв глаза, закричал что есть мочи. Правда, мочи у него было не так уж и много, но ее хватило на то, чтобы разбудить Шипящую розу.
Шипящая роза мгновенно встала в боевую стойку, но, увидев сонного Зеленого, наклонилась к нему и произнесла: «Ты что это раскричался, Зеленый»?
От ее шипения Зеленый окончательно проснулся и, посмотрев на Шипящую розу, пропищал: «Прости меня Шипящая роза, но мне приснился приятный сон».
«Если сон был приятным, тогда почему же ты кричал», — спросила Шипящая роза.
«А потому и кричал, что налетевший ветер разбудил меня», — ответил Зеленый.
«Зеленый, ты, случайно, не заболел, — еще внимательней посмотрела на него Шипящая роза, — откуда здесь ветер»?
«Шипящая роза, ветер я видел во сне», — ответил Зеленый.
«Ах, во сне, — успокоилась Шипящая роза, — тогда давай еще поспим».
Сказав это, Шипящая роза вновь свернулась клубком и затихла.
А Зеленому теперь и вовсе стало не до сна. Воспоминания о маме-березке разбередили его неокрепшую душу.
«Зачем я не слушался свою любимую мамочку, — подумал он, — теперь бы нежился в ее объятьях, играл бы со своими братишками и сестренками. Рядом с мамой мне было так хорошо».
Так он лежал в сплошной темноте, тяжело вздыхал и думал о своей неудавшейся судьбе.
Часа через два проснулась Шипящая роза. Посмотрев на бодрствующего Зеленого, она спросила: «Зеленый, а ты что, так и не спал»?
«Нет, Шипящая роза, я так и не смог заснуть», — признался Зеленый.
«Да, Зеленый, ты что-то совсем раскис, — произнесла Шипящая роза, — сейчас пойдем с тобой на охоту, может охота развеселит тебя».
«На охоту, — переспросил Зеленый, — а что это такое, охота».
«Охота, Зеленый, это очень забавное занятие, — ответила Шипящая роза, — я очень люблю охотиться. Да что говорить, выходи на свежий воздух, а там сам увидишь. Только, чур, мне не мешай».
«Хорошо, Шипящая роза, не буду тебе мешать», — пообещал Зеленый.
Они вышли из темени норки в темноту ночи. Темное небо, словно звездный шатер, укрывало земное пространство, а любопытная луна, подобно большой лампе, освещала это, казалось бы, безжизненное пространство. Но безжизненным пространство только казалось. В этих жарких местах, когда все живое прячется от палящих лучей солнца, ночная прохлада является спасительным источником жизни, к которому тянутся местные обитатели.
Зеленый примостился на спине Шипящей розы, и та поползла в район охоты, ведомый только ей.
Иногда она прекращала свое движение и чутко прислушивалась к ночному безмолвию. Полежав без движения, она вновь начинала ползти, напряженно всматриваясь в ночную темноту. И вдруг Шипящая роза сделала резкое движение вперед, от которого Зеленый свалился с ее спины и на мгновение потерял сознание. Когда он очнулся, то увидел в пасти Шипящей розы чей-то хвостик. Этот хвостик становился все короче и короче, а потом и вовсе исчез в утробе Шипящей розы.
Заметив вытаращенные глаза Зеленого, Шипящая роза тихо произнесла: «Извини Зеленый, что тебе не оставила. Все как-то очень быстро получилось. Но ты не переживай, следующая мышь будет твоей».
«Шипящая роза, так ты и мышей трескаешь», — пересилив волнение, спросил Зеленый.
«Трескаешь. Ну и словечко, где ты только набрался таких слов», — дважды икнув, спросила Шипящая роза.
«Таких слов я набрался у детей, которые играли под нашей мамой-березкой», — сознался Зеленый.
«Ох, уж, эта молодежь, — ворчливо произнесла Шипящая роза, — почему бы не сказать – «кушаешь», или на худой конец – «ешь», а то трескаешь. Чему вас только в школе учат».
«А я еще в школе не учусь», — пропищал Зеленый.
«Да я и не про тебя, — с ворчливым шипением сказала Шипящая роза, — я про твою детвору, которая язык свой коверкает».
«А что такое «коверкает», — спросил любопытный Зеленый.
«А это значит, что детвора скоро совсем разучится говорить на культурном языке», — ответила недовольная Шипящая роза, — ты, Зеленый, не учись у них тарабарскому языку, будь выше этого».
Зеленый хоть и не понял половины из сказанного Шипящей розой, но на всякий случай пообещал: «Хорошо, Шипящая роза, я постараюсь».
«Не постараюсь, Зеленый, а обещаю, что не буду тарабарить», — поправила его Шипящая роза.
«Да, конечно, обещаю, что не буду тарабунить», — пискнул Зеленый.
«Не тарабунить, а тарабарить», — опять поправила его Шипящая роза.
«Не буду тарабарить», — повторил он.
«Вот и хорошо, вот и ладненько, — оживилась Шипящая роза, — по-моему, на сегодня охотиться хватит. Ты же трескать …, фу ты привязалось, ты же кушать не хочешь»?
«Почему не хочу, я даже очень хочу кушать, — ответил Зеленый, — я только мышей есть не хочу».
«Ну и привередливый же ты, Зеленый, того он не хочет, этого он не любит, — заворчала Шипящая роза, — запомни, ресторанов в этой местности нет, всяких пирожных, мороженых мы не держим. Так уж, извини».
«Да что ты, Шипящая роза, я только мышей не люблю», — поторопился успокоить ее Зеленый.
Поторопился, а зря. Шипящая роза тут же намотала его высказывание себе на ус. Конечно, никакого уса у Шипящей розы и в помине не было, но уж так было принято говорить: или намотать на ус, или ловить на слове. В данном случае, «намотала себе на ус» означало, что Шипящая роза четко усвоила то, что Зеленый не любит только мышей.
А раз Зеленый не любит только мышей, то в качестве пищи ему можно предложить какую-нибудь змейку, ну например, гюрзу.
И она, не сказав ему ни слова, повела его на поиски гюрзы.
Уже под утро они заползли в заросли каких-то колючек и притаились в них.
Далекий горизонт медленно окрашивался алым цветом, оповещая окрестности о том, что солнце вот-вот покажется из-за его воображаемой линии. Уставшие за ночь звезды куда-то удалились с небесного свода, и только серп луны пытался зацепиться за краешек неба.
Пока Зеленый любовался луной, Шипящая роза увидела свою добычу и, приняв боевую стойку, вызвала ее на поединок. И тут завязалась настоящая борьба с укусами и удушениями, с ударами хвостом и головой.
Зеленый спрятался за кустом перекати-поля и с ужасом смотрел на смертельную схватку.
Да-да, именно смертельную, потому что в этой схватке только один мог остаться в живых.
Зеленый не ощущал времени, но ему показалось, что схватка длилась целую вечность. Наконец, гюрза последний раз дернулась и затихла. Шипящая роза победно посмотрела по сторонам и произнесла: «Я, кажется, сделала это».
Сказав это, она уронила свою голову на хвост и тоже затихла.
Расстроенный Зеленый подбежал к Шипящей розе и, прижавшись к ее разгоряченному телу, стал быстро повторять: «Шипящая роза, миленькая моя, только не умирай, только не умирай, я тебя очень прошу. Я не хочу, чтобы ты умирала».
Слезы катились из его маленьких щелок и падали на, казалось, бездыханное тело Шипящей розы.
За слезами Зеленый не заметил, как Шипящая роза подняла свою голову, чему-то улыбнулась и наигранно заворчала: «Кто это меня здесь торопится хоронить, уж не маленький ли и глупый Зеленый»?
Ей было очень приятно видеть искреннее отчаяние и безутешность в глазах маленького Зеленого.
Услышав голос Шипящей розы, Зеленый вскочил и, повеселев, громко закричал: «Шипящая роза жива, Шипящая роза жива, как здорово, что ты жива».
«А куда же я денусь, мой маленький плакса, — воскликнула Шипящая роза, — в этом безумном мире я не могу тебя оставить одного».
Лизнув Зеленого своим жалом, Шипящая роза произнесла: «А теперь, мой настоящий друг, приступаем к завтраку».
Услышав предложение Шипящей розы, Зеленый сморщился и попытался спрятаться за кустом колючки.
«Нет уж, нет уж, — воскликнула Шипящая роза, вытаскивая Зеленого из-за куста, — ты же сказал, что не любишь только мышей».
«Уважаемая Шипящая роза, я, конечно, не хочу тебя обижать, но змей я тоже никогда не пробовал», — произнес он.
«Не пробовал, так попробуешь, — твердо сказала Шипящая роза, — попробуешь и поймешь, как они вкусны».
Сказав это, она подтолкнула Зеленого к распластавшейся по земле гюрзе, и, чтобы не обидеть Шипящую розу, он несколько раз лизнул расплющенную голову гюрзы.
После этого он поблагодарил Шипящую розу за предложенный ему деликатес и отошел от гюрзы.
«Ну, ты и едок, — возмутилась Шипящая роза, — я бы с таким аппетитом и дня не смогла прожить».
Потом она попросила Зеленого отвернуться и только после этого медленно заглотила гюрзу.
Облизнувшись, Шипящая роза произнесла: «Поели, теперь можно и поспать».
Они медленно доползли до своей норки, и Шипящая роза провалилась в глубокий сон.
«Ну вот, опять спать», — подумал Зеленый, но, замученный ночными переживаниями, он и не заметил, как вслед за Шипящей розой сам крепко уснул. Правда, в этот раз ему уже ничего не снилось.
Проснулся он оттого, что кто-то невидимый щекотал его пятку. Присмотревшись, Зеленый разглядел в темноте маленького мышонка, который, не чувствуя опасности, забрался в жилище Шипящей розы.
Хорошо, что Шипящая роза, объевшись гюрзой, крепко спала, а то бы жить мышонку считанные секунды.
Зеленый осторожно вывел мышонка из норы и только после этого представился: «Здравствуй, меня зовут Зеленый, а тебя как зовут»?
«Меня, — пропищал мышонок, — моя мама зовет меня Плаксик».
«Плаксик, — переспросил Зеленый, — какое странное имя».
«Ничего странного, — пискнул Плаксик, — просто после рождения я много плакал».
«А сейчас ты не плачешь», — спросил Зеленый.
«Сейчас я уже большой, — с ноткой взрослости произнес Плаксик, — теперь я уже не плачу».
И тут из норки вылезла Шипящая роза. Увидев мышонка, она приняла боевую стойку и уже хотела его убить, но Зеленый прикрыл собой испугавшегося и расплакавшего мышонка и закричал: «Не смей, не смей его убивать. Это Плаксик, он мой друг».
Шипящая роза с удивлением посмотрела на Зеленого и прошипела: «Зеленый, разве не я твой друг».
«Ты тоже мой друг, Шипящая роза, — воскликнул Зеленый, — но разве у меня не может быть несколько друзей»?
Шипящая роза ненадолго задумалась, а потом произнесла: «Ну, раз он твой друг, то я не трону его, только пусть он больше не пищит. Я ужасно не люблю детского плача».
«Спасибо тебе, Шипящая роза, — поблагодарил ее Зеленый и, обратившись к Плаксику, сказал, — Плаксик, ты же сказал, что больше не плачешь».
Плаксик тут же прекратил плакать и, обратившись к Шипящей розе, произнес: «Благодарю Вас, Шипящая роза, я больше не буду плакать».
«Вот и хорошо, — подытожила Шипящая роза, — но как ты сюда забрался»?
«Наверное, я заблудился», — ответил Плаксик.
«Так заблудился, или, наверное, заблудился», — переспросила Шипящая роза.
«Я заблудился, я точно заблудился, — ответил Плаксик., — я не послушался свою маму и заблудился».
«Ай, ай, ай, как нехорошо, — покачала головой Шипящая роза, — разве можно не слушаться маму».
«Я даже очень с Вами согласен, Шипящая роза, — согласился Плаксик, — маму нужно обязательно слушаться».
«Вот-вот, обязательно, — назидательно произнесла Шипящая роза, — а кто не будет слушаться маму, того я буду употреблять за завтраком или обедом».
Услышав такие слова, Плаксик прикрыл лапками свою голову и хотел, уж было, заплакать, но Шипящая роза милостиво его успокоила: «Не бойся, Плаксик, я же сказала, что друзей Зеленого трогать не буду».
Плаксик опять воспрянул духом и произнес: «Шипящая роза, мне очень хорошо с Вами и Зеленым, но мама меня, наверное, изыскалась, поэтому разрешите мне пойти домой».
«Иди, но как же ты найдешь дорогу домой», — спросила Шипящая роза.
«А я вернусь по своим следам», — ответил Плаксик.
«Ну, если так, тогда счастливого пути», — пожелала Плаксику Шипящая роза.
Поблагодарив Шипящую розу и простившись с Зеленым, Плаксик пошел к своей маме, обещав вернуться к ним на следующий день.
И, действительно, на следующий день, ближе к вечеру Плаксик заглянул в норку Шипящей розы, и они втроем пошли на прогулку.
Дневная жара уже отступила, и в воздухе чувствовалась вечерняя свежесть, в которую было приятно погрузиться.
Оранжевое солнце подобралось к горизонту и собиралось спрятаться за его обожженный край, но исходящий от него свет все еще мешал темноте завладеть окрестностями.
Забыв про осторожность, наши друзья шли, о чем-то оживленно переговариваясь. Даже бдительная Шипящая роза увлеклась разговором и не обратила внимания на тень, которая
скользнула по кусту колючки.
Это была тень варана — злейшего врага Шипящей розы. Он бесшумно подкрался к нашей троице и, выйдя из куста, устрашающе открыл свою большую пасть: «Наконец-то ты мне попалась, Шипящая роза. Долго я за тобой охотился».
Шипящая роза на секунду оцепенела, потом приняла боевую стойку и произнесла: «Не думай, Вар, что я сдамся тебе без боя».
«Ах, какие мы страшные, — произнес с издевкой Вар, — неужели ты думаешь меня победить»?
«Я буду биться с тобой, Вар, а там посмотрим», — ответила Шипящая роза.
«Ну, что ж, тогда держись», — взревел Вар и стал наступать на Шипящую розу.
Почуяв беду, Зеленый и Плаксик переглянулись и, не сговариваясь, решили помочь Шипящей розе.
Забравшись на варана, они приблизились к его голове. Мышонок влез в ухо варана и своим хвостиком стал щекотать ушную раковину, а Зеленый подкрался к одному из вараньих глаз и прикрыл его своим телом.
Варан окончательно рассвирепел, замотал головой, пытаясь стряхнуть Зеленого и Плаксика, но Зеленый вцепился в его веки так, что никакая сила не могла оторвать его от вараньего глаза, а Плаксик в вараньем ухе вообще чувствовал себя комфортно.
В общем, варан так завертел своей головой, что через несколько минут его голова закружилась, и он рухнул на остывшую землю.
Зеленый с Плаксиком быстро спустились с варана и вместе с Шипящей розой поспешили с поля брани в свою нору.
За долгую жизнь Шипящая роза впервые почувствовала, что такое настоящая дружба. Скупые слезы так и катились из ее глаз, когда она благодарила маленьких друзей за свое спасение.
Слушая слова благодарности, Зеленый и Плаксик сначала смутились, потом горделиво задрали свои носики, но, посмотрев на уставшую Шипящую розу, прижались к ней и безмятежно уснули.
Пожелаем же им, маленьким, но таким смелым и надежным, спокойной ночи и