Темнота покой явила.

Царство сонное вокруг.

И в обнимку с Музой милой

прикасаюсь я к перу.

В тишине слагаю рифмы,

ямб вплетаю и хорей.

Чтоб в стихах не повториться,

анапест беру смелей.

Жму на творческую жилу,

приглушаю крик души.

И по праву старожила

слову пробую служить.

Мне на ум приходит образ,

а потом ещё один.

Проявляется способность,

я для Музы господин.

Нет, вот это уже слишком.

Муза – спутница моя.

Чтоб не путал третий лишний,

вместе с ней скрываюсь я.

С сознанием невыполненного долга

шагаю в жизнь не месяцы, а годы.

Живу железным принципам в угоду,

порой не находя в той жизни толку.

В общении настырно лезет старость.

Нутром не дохожу до самой сути.

От умственных брожений даже мутит.

И чаще ощущается усталость.

Пытаюсь заторможенною рифмой

писать про пробегающее время.

Строка не попадает ямбом в стремя,

а, значит, не проходит по тарифу.

Осталось петь уныние недолго,

срываясь на капризы непогоды.

Шагаю в жизнь не месяцы, а годы

с сознанием невыполненного долга.

Осень – добрая хозяйка,

запустила в сени снег.

Он разлёгся без утайки

и сказал хозяйке – нет.

Я пришёл к тебе не в гости,

а посланником зимы.

Так что будь любезна, осень,

выметайся из избы.

А не выйдешь, будет вьюга

выпроваживать тебя.

Не капризничай, подруга,

скоро время декабря.

И пришлось красе осенней

разместиться у плетня.

В тот же час большие сени

заняла зимы родня.