Преображение

Обняв уставшую и чуточку пугливую,
Моя любимая, — я нежно прошептал,
В твои  открытые уста поцеловал,
Чем окончательно избавил от пугливости.

Твои  движения наполнились игривостью,
Зажглись желанием  красивые глаза,
В зовущем взгляде отразилась бирюза.
Лицо украсилось улыбкою счастливою.

Жара в Петербурге

Кто исполнил рьяно просьбу о тепле?
Может быть, сантехник с рюмкою в челе?
Может быть, синоптик с картою в руке?
Может быть, священник с мыслью о добре?

Думает, гадает питерец в жару,
Плещется в фонтане, что карась в пруду.
Тридцать пять в тенечке – нестерпимый факт.
От жары треклятой плавится асфальт.

У людей на службе плавятся мозги,
Не видать на солнце даже мелюзги.
Даже Медный всадник просится в Неву,
Даже друг Зенита поубавил звук.

Даже кони Клодта рвутся из удил,
Даже у Поэта не хватает сил.
В общем, утомила летняя жара
Зданья и потомков самого Петра

Ночное купание

Испанская ночь под ленивым приглядом луны.                                                   Прибрежный песок, растерявший дневное тепло.                                              Таинственность пляжа и песнь набежавшей волны,                                          И теплое море — партнер возбужденных голов.

Срывают одежды у кромки манящей воды,                                                             Бросаются в волны, сверкая своей наготой,                                                           Смывают усталость и жаркого лета следы,                                                           Спешат насладиться беспечной нагой красотой.

А волны ласкают сплетение жаждущих тел,                                                        Добавив желанья в  сценарий любовной игры.                                                      Своим дуновеньем включиться в игру захотел                                                     Задиристый ветер, слетевший на время с горы.

Но он лишь коснулся  играющих легким крылом                                               И вновь улетел за бескрайний морской горизонт.                                               Над морем усилилась музыка ласковых слов,                                                       Мелодию ласк превращая в малиновый звон.