Лукавых глаз изумрудный омут,
Младых кудрей  золотая россыпь.
Сестра  порока и дочь  истомы,
Бесценный автор любовной прозы.
Я восхищаюсь твоим искусством,
Мне так приятны ночные чтенья.
В них прелесть  веры и боль искуса,
Сплетенье тайны и откровенья.
В них нежный шепот и крик восторга,
Журчанье ласки и рокот страсти.
Душа смеется, иль тихо стонет,
А сердце просит большого счастья.

Я жертва искренних мечтаний,
Я узник трепетной любви.
Испил  немало женской тайны
И женской лести пригубил.
Бежал от женского коварства,
И млел от женского тепла.
Прощал хандру непостоянства,
Бросаясь в омут нежных ласк.
Познал всю прелесть совершенства
И терпкий привкус красоты
С немалой каплей униженья
Под маской лживой доброты.
Дарил с восторгом комплименты,
Порой не тем и не тогда.
И не срывал аплодисментов
На этом свете, господа.
Несут мне ангелы в конверте,
Совсем невзрачное на вид,
Мое свидетельство о смерти
С печатью узника любви.

Закат сменила ночь с триумфом темноты,                                                                                                                                                                                             С великим таинством всеобщего разврата.                                                                                                                                                                         Смешалась  благодать с кошмаром  суеты,                                                                                                                                                                                           А вопль зачатия с мечтой дегенерата.

Полночная шпана горланила навзрыд,                                                                                                                                                                                                Ей страстно вторило нутро автомобилей.
Подпитый еретик казал заблудшей прыть
И что-то изредка  гундосил по мобиле.

Дешевки из села заполнили панель,
Пытаясь выселить восточных конкуренток.
Витает над толпой не Ричи, не Шанель,
А запах спермы от недавнего растленья.