В пучине моря штормового,
в кошмарной мгле высоких волн
взывает к милости у бога
ладья с названьем «Фараон».

Скрипят потрепанные мачты,
свисают клочья парусов.
Команды, сдобренные матом,
долбают воздух со шканцов.

Последний окрик капитана
пропал в нахлынувшей волне.
Матросов смытые останки
уже покоились на дне.

На берег выбросило морем
корму с названьем «Фараон».
Закат смирился с этим горем,
уйдя за темный горизонт.

Как жизнь порою беззащитна,
а смерть не верит в чудеса.
Но если думать о защите,
то вряд ли взвеют паруса.

Укрыт листвою старый пруд.
Щедра на лист златая осень.
И только зелень стройных сосен
младые ветры не берут.

Потупил взор унылый клен.
В печали белые березы.
Почуяв скорые морозы,
Рябины сбились на поклон.

Исчезли птичьи голоса
в строках осенней партитуры.
На смену сказочной натуры
идут сплошные чудеса.

То дождь бессовестно клюет,
то град по темечку стучится,
то день туманом отличится,
то ветер спуску не дает.

Но в том и прелесть в чудесах,
что осень с зимушкой танцует.
Она, естественно, рискует
растаять в дымке на глазах.

Когда-то хвойный лес стоял у моря.
Встречал с надеждой утренний восход.
Ветра трепали лес, а он не спорил,
Молился на закат из года в год.

С божественной молитвой размножался,
невольно наступая на волну.
И морю стало лес совсем не жалко,
он послан был со временем ко дну.

Прошли века и хвойными слезами
расщедрились морские берега.
На солнечных лучах янтарный камень
дарует нам природная рука.