На склоне зрелых лет природа меня манит,
и я общаюсь с ней во сне и наяву.
То разнотравьем свежескошенным дурманит,
то окунает в росянистую траву.

И я жалею, что доселе не пытался
покинуть дебри городского бытия.
Покорным грешником работе отдавался
и верил искренне, то смачна жизнь моя.

Открыла истину российская глубинка,
снабдили мудростью дремучие леса.
Ласкает душу мне медовая травинка,
уводят к лесу голубые небеса.

Как хорошо увидеть небо голубым
в оконной раме мокрого рассвета.
Я в эту ноченьку молился всем святым.
И только бог отвел кончину света.

Рычали громы, как рассерженные львы.
Разверзлось небо в бешеном угаре.
Единым сполохом во тьме пылала высь.
Метались тени, словно на пожаре.

И град дубасил по машинам и домам.
И дождь стучался в каждое окошко.
Гонял ветрище тишину по сторонам,
и теребил кусты не понарошку.

Пройдя сквозь ужас, я природу возлюбил.
И не виню ни в чем шальное лето.
Как хорошо увидеть небо голубым
в оконной раме мокрого рассвета.

Гроза притулилась на невских просторах.
Прощупали твердь грозовые раскаты.
Притихли на время ветров разговоры.
И молнии вскрыли никчемность заката.

Слились в канонаду вечерние громы.
Наполнился воздух машинным визжаньем.
И, словно букашки, в пространстве огромном
спешат пешеходы в объятия зданий.

А небо бросает каленые стрелы.
И видится дикость в погодном рычании.
Погода резвится, ей так захотелось.
Но дождь бьется в окна совсем не случайно.