Блистают деньги на кону, а человек — ничто.
Всесильным долларом спешат обидеть ни за что.
Да что обидеть и убить за доллар не грешно.
Грехом богатых покарать наивно и смешно.

Под спудом новеньких банкнот не действует закон.
И богом брошенный упрек клеймят со всех сторон.
И возникает парадокс, влияющий на кон.
И вместо требы в небесах звучит тревожный звон.

Родимый Ярославль, святая колыбель.
Моих счастливых дней застенчивая гавань.
Я сердце протянул открытое тебе
и речь свою веду душевными слогами.

Дарю тебе любовь за первые шаги,
за первую весну и первые мечтанья.
Ты мой надежный друг и жизни моей гид,
надежное плечо в период испытаний.

Я чувствую тепло на волжском берегу.
С достоинством приму и впредь твое участье.
Сиянье куполов я в сердце берегу.
Со звоном куполов вбираю в душу счастье.

Иду по Невскому под питерским дождем.
Висит над городом свинцовое бельмо.
А я тихонько напеваю – все путем,
смотрю под ноги в разливанное трюмо.

В нем отражаются умытые дома,
и я шагаю по глазницам этажей.
Про дождик питерский написаны тома
руками самых поэтических мужей.

А дождь стучит в мою распахнутую грудь.
Как будто просит – хоть немного напиши.
Я принимаю эту влажную игру
и воспеваю дождик рифмой от души.