Зазывает снегом заоконье,
а в камине теплится огонь.
Я стараюсь думать об исконном,
о проблемах думать не резон.

Но сгорают скомканные мысли
на конце дрожащего огня.
Жить без нежной рифмы я не мыслю,
а она уходит от меня.

Слуги колонтитулов и штампов
в душу мне пытаются плевать.
Полчища придирчивых сатрапов
вынуждают с ними воевать.

И тогда на вид со снежным полем
я сменил каминное тепло.
Рифму, что печалилась на воле,
с нежностью занес под свой полог.

Ольге Кормухиной посвящается
Концерт прошел, но ком воспоминаний
тиранил глотку несколько часов.
Чело покрылось тенью состраданий.
Я падать в небо с песней был готов.

Встряхнула душу хрупкая певица.
Прошлась по нервам мудростью стиха.
Я вдруг увидел дерзкую зарницу,
в лучах которой Русь моя тиха.

На страже снова русский Севастополь
с надежным рейдом русских кораблей.
И православье с верностью истокам.
И песнопенье белых лебедей.

Вместилась в сердце целая эпоха.
Вошла в сознанье каждая строка.
Блистала Дева в образе пророка.
Кромсала воздух нежная рука.

Читателям своим я рифму посвящаю.
За вязью первых строк я вижу их глаза.
Их доброе тепло душа моя вмещает.
И хочется идти вперед, а не назад.

И хочется творить, не ведая покоя.
Копытом ритмы бьет мой преданный Пегас.
И я не тороплюсь Пегаса успокоить,
и отгоняю мысль про творческий запас.