Июльский ветер жаркими крылами
смахнул прохладу с невских берегов.
Небесный свод расстался с облаками,
и солнце гладит прелесть куполов.

Парит жара над Мойкой и Фонтанкой,
зной притулился в парках и садах.
И только свежесть питерских фонтанов
вбирает град, как божью благодать.

Он непривычен к жаркому набегу,
ему милей прохладный ветерок.
Он заскучал по праздничному снегу,
по белизне  заснеженных дорог.

Его еще никто не видел,
под женским сердцем он сопит.
Частенько маму теребит,
ему тесна его обитель.

А мама нежно говорит –
какой настырный торопышка.
Уймись скорей, моя малышка
хотя б до утренней зари.

И затихает до утра
едва оформленное тельце.
Ему тепло под женским сердцем.
Ой-ой, пришла его пора.

И раздается детский крик –
вещатель важного рожденья.
Сердечка частое биенье
о новой жизни говорит.

Отгулял я нынче, братцы, отгулял.

Соскочил я нынче, братцы, с пьедестала.

Торговать судьбой моя душа устала.

Я нашел свой облюбованный причал.

На причале есть желанная постель.

На причале ждет любимая подруга.

Я ушел из заколдованного круга,

где господствует не жизнь, а канитель.

Где ласкает не любовь, а маята

под дырявой крышей нудного соблазна.

Где пьянит сознанье видимая праздность,

отменяя чувства с чистого листа.

Я смотрю теперь в любимые глаза,

я живу теперь единою судьбою.

И все это называется любовью,

той, что с нежностью даруют небеса.