Моя звезда зажглась на небесах.

Я озарен ее бесценным светом.

Иду на свет с улыбкой на устах,

чтоб одарить волнующим сонетом.

Моя судьба в сиянии звезды.

Я обречен, когда она померкнет.

Прочтет ли мир душевные труды,

иль новый век мои стихи отвергнет?

Но время есть, пока звезда горит,

я буду петь осанну светлой жизни.

Я буду рифмой правду говорить,

неся добро в казну моей Отчизны…

…Моя звезда зажглась на небесах.

Я озарен ее бесценным светом.

Гвоздем программы печь в избе,

к теплу тесниной льнут полати.

Влезай на печку, не робей.

Твоя затея будет кстати.

Ах, сколько тайн шепталось там.

Ах, сколько ладилось секретов.

Хватало места и мечтам,

и непредвиденным советам.

Там кот ложился под бочек

и до беспамятства мурлыкал.

Делился песнею сверчок

пока вниманье не накликал.

И там за ситцевой межой

уютно было и покойно.

Был мир размером небольшой,

но справедливый и законный.

Ноябрь укрыло белым покрывалом.

А вместе с ним осеннюю красу.

Зиму накликал ветер – зазывало,

в сенях оставив юную весну.

И горизонт небесной синевою

благословил морозные деньки.

Мороз уже разлегся над Невою

и создает ледовые буйки.

Но нелегко стреножить горделивость

реки, что нежно любит Петербург.

Она стремится к Финскому заливу,

лишь на чуть-чуть замедлив быстрый спурт.

Наступят дни, ледовые торосы

покажут норов питерской реки.

Ну, а пока серебряная россыпь

и водный пар в морозные деньки.