Осенний снег летит с простуженных небес.

Но до земли дойдет не каждая снежинка.

А небосвод похож на сказочную взвесь,

в которой солнце отражается на льдинках.

Предвестник холода и робкий озорник,

он намекает нам на зимние одежды.

И вот уже садовый мрамор и гранит

накрыт на зимушку попоной безутешной.

Отголосилась осень криком журавлей.

Оттанцевались листопадные утехи.

Ноябрь не будет ни красивей, ни милей,

но вряд ли кончатся осенние потехи.

Ингерманландия –  земля трех измерений.

По-фински – маа, а по-шведски будет ланд,

по-русски — ия в окончательном биений.

Она — сокровище  потомственных землян.

Ее расцвет в многообразии народов.

Ее краса в культурной ценности людей.

Она живет не мнимой прелестью свободы,

а целомудрием традиций и идей.

Здесь чудь жива и водь историей божится.

Поют ижоры и карелов слышен сказ.

И все смогли с единой матерью сдружиться.

И Русь не сводит  с них своих счастливых глаз.

Чудная речь звучит в названиях поселков.

Лежит в сохранности большой культурный пласт.

Ингерманландия встречает новоселов

и помогает им добром напиться всласть.

Умереть за Родину –

страстный крик души.

Знать надежда пройдена,

боже, не взыщи.

Знать судьба-судьбинушка

выбрала лимит.

От моей дубинушки

враг не будет бит.

Только малой кровушкой

жизнь я не отдам.

Не свалю головушку

к вражеским ногам.

Расстараюсь силушкой,

прежде чем уйти.

Захвачу в могилушку

многих по пути.