Я ждал любовь, явилась вьюга –

разлуки верная подруга.

Пути-дорожки замела,

печаль в сознанье занесла.

Для снега вытащил лопату,

очистил тропку до заката.

Для скуки нет таких лопат,

рифмую мысли невпопад.

А вьюга вновь стучится в двери.

Моим страданиям не верит.

Закрыл я двери на засов

и окунулся в лоно снов.

И снится мне, хозяйка вьюги

явилась в образе подруги.

Меня с мороза обняла

и в наслажденье увела.

Проснулся я от наслажденья.

Пропало чудное виденье.

Остался только вьюги вой,

как неприятный позывной.

Милый город, доброй ночи,

пусть хранят тебя огни.

Ночь лишает полномочий

все, что в свет выводят дни.

Твой огонь соединяет

разведенные мосты.

Настроение меняет,

и звучит любовный стих.

С ним премудрый Исаакий

устремляется в полет.

По Фонтанке добрым знаком

возле берега  плывет.

На Ростральные колонны

с чувством важности глядит,

потому, что у колонны

факел в будни не горит.

По желанию счастливых,

он струится из окон.

От Орешка до залива

виден свет со всех сторон.

Крещенский мороз хороводит в округе.

Игривое солнце ласкает снега.

Серебряный иней искрит на подпруге.

Ретивая тройка пустилась в бега.

Красуются в белом леса, перелески,

в изнеженном поле блестит белизна.

Слезятся глаза не от снежного блеска,

а лишь оттого, что природа красна.

Спешу насладиться красивым безмолвьем.

Душой окунаюсь в морозный простор.

Не нужно мне юга с ласкающим морем.

Его я меняю на снежный престол.