Ты говори, моя родная, говори.

Люблю я слушать твои нежные признанья.

В них проявляется твоё очарованье.

Оно поэзией в моей душе горит.

И, покорённый лучезарностью любви,

я нежной рифмой раскрываюсь безрассудно.

Переплетаются в объятьях наши судьбы,

и страсть блуждает в взбудораженной крови.

Она ласкает нас до утренней зари,

уносит нежностью в неведомые дали,

хранит в беспамятстве ненужные детали.

Ты говори, моя родная, говори.

Осень топчется в прихожей,

ветром дунуть норовит.

День на август непохожий,

оттого в душе свербит.

Утомлённые деревья

не гордятся красотой.

На виду у всей деревни

осыпаются листвой.

На растерянную землю

сыплют яблони плоды.

Что за временное зелье

выдал август за труды?

Приближаюсь к вернисажу,

сочиняю на ходу.

В нём похожие пейзажи

на сентябрьскую страду.

Орошённая кровью земля,

пятки жжёт от негаснущей скорби.

Здесь рубеж обороны от зла.

Здесь восторженный возглас нескорый.

Девятьсот убелённых берёз

возвещают о муках блокады,

о цене замерзающих слёз,

о конце вероломной армады.

Здесь за каждым кустом героизм

и остатки простреленных касок.

Здесь не взял Ленинграда фашизм

ни огнём, ни смертельным фугасом.

Возвращаясь сюда, поклонись

обелискам с названием ПОДВИГ.

Здесь твоя защищённая жизнь.

Здесь России победные всходы.