Друг Иван-чай своим малиновым соцветьем

укрыл от дождика беляночку — ромашку.

А с нею малую, пугливую букашку,

что не сорвал с цветочка даже злобный ветер.

С особой нежностью к цветочку наклонился,

коснулся бережно дрожащих лепесточков.

Тем самым в споре с ветром он поставил точку,

и нудный дождь от нежных чувств угомонился.

Мне остаётся только ждать

и чувствовать на расстоянии,

вбирать чужую благодать

и прозябать во мгле страданий.

Твои счастливые глаза

следят за солнечным закатом.

Мои печальны образа –

любовь умчалась безвозвратно.

А вместе с ней ушёл рассвет

с приятным запахом побудки.

Померк без ласки белый свет.

Хмельные будни стали жутки.

И не вернуть уже года

сполна заполненные страстью.

Гудят под ветром провода,

вещая новое ненастье.

Что ждёт меня за ширмой преисподней –

цветенье кущ иль яростный огонь?

Стою пред богом в порванном исподнем

и не спешу решиться  на поклон.

Меня манит покоем чисто поле

и я иду на исповедь к нему.

Несу тоску, кричащую от боли

и непокой, известный одному.

Лечу хандру травою терпеливой,

росой смываю скорбную печаль.

Вбираю трели птичек говорливых

и обещаю сызнова начать.

Я буду жить, пока кричит кукушка,

пока не смолкнет жизненный отсчёт.

Тогда найду свою земную кущу

и книгу лет закрою на учёт.