Морская мощь взяла гранит Невы на прочность.

На невский рейд пришли военные суда.

У Петропавловки с зарёй сверялась точность.

От корабельных волн  запенилась вода.

И любовался возрождённою Полтавой,

победной мощью кораблей Великий Пётр.

И прогремели в залпе тысячи литавров,

когда со всех флотов озвучен был рапОрт.

Шли корабли под шум людского ликованья.

Весь Петербург приник к гранитным берегам. 

И реял флаг Адмиралтейства, как воззванье

к непримиримым государствам и богам.

И разлилась патриотическая гордость

по нежным струнам поэтических сердец.

Морской столицей называется мой город,

а Пётр — побед великих истинный творец.

Под непрестанный звук дождя

я приглашаю Вас на танец.

Дожди, подумаешь – нужда.

Они с любви смывают глянец.

И раскрывают в полный рост

души живительный источник.

А зов душевный очень прост

без мишуры и многоточий.

В нём только трепетная дрожь

и возродившаяся нежность.

Обняв подругу, невтерпёж

умчаться с ней в свою безбрежность.

А там весенняя капель

с приятной музыкой цветенья

и сладость птичьих акапелл,

благословляющих рожденье.

Невдалеке от парковых творений,

в которых виден гениальный труд,

дарует людям скромное смиренье

творец мечтаний робких – Ольгин пруд.

Пропал паром и летняя купальня

в пучине дикой, варварской беды.

Но по утрам собор Петра и Павла

купается в прозрачности воды.

И звон его плывёт над островами,

благословляя красочный сюжет.

И мы идём неспешными шагами

в цветной покой давно ушедших лет.

Там нас встречают сонные деревья,

и среди них посланник Штатов – дуб,

земной хранитель духа диких прерий,

а в настоящем  лип надёжный друг.

С нектаром роз божественная нега

уводит вдруг в далёкие года.

И тешит нас проснувшееся эго —

а проза жизни, в общем, ерунда.