Небоскрёбы, небоскрёбы, небоскрёбы.

В каждом маются по сотне деревень.

И снуют по ним двуногие амёбы,

оставляя в спешке тягостную тень.

И коптят сознанье каменные джунгли,

прикрывая газ назойливых машин.

Горожане, как глухие нибелунги

пропадают под визжаньем быстрых шин.

Задохнулась в смоге матушка – природа,

от раздолья не осталось и следа.

Нет улыбок человеческого рода,

лишь гримасы победившего труда.

Синь небесная, разливанная

веселишь собой осень златую.

Да и я смеюсь, в небо глядючи.

Знаю, ясный день будет ладиться.

Будут ладиться чувства с милою,

даже ветер злой нас помилует.

Улетит сей час в дали дальние

и на времечко там останется.

Осветит дары ясно солнышко,

улыбнётся нам милой Золушкой.

Одарит ковром Земля – матушка.

Знать пришла пора нам сосвататься.

Похулиганить бы, да годы уж не те.

И у девчонок нет уж тех косичек.

Но пусть надежда теплится в мечте,

в душе осталось несколько страничек.

Я б сел за парту, смело подложил

своей соседке кнопку озорную.

Смешной гримасой другу услужил,

завёл бы страстно песню заводную.

Со школьной парты спрятал бы мелок,

а заодно и тряпку, чем стирают.

Связал бы косы в крепкий узёлок

подружке той, что сызмальства мечтаю.

И угостил подножкой бы лжеца,

и дал бы в морду спеси пустозвонной.

И пил бы мёд с красивого лица,

а в заключенье бил ему поклоны…

…Я возбухал, а мысли в голове

вели меня по замкнутому кругу.

В груди горел родного детства свет.

Он освещал ближайшую округу.