Весенний воздух чист и нежен.

В нём благодатный эликсир.

Он добавляет в чувства свежесть

и тормошит душевный мир.

Им невозможно надышаться

без сладкой радости любви.  

Его вдыхая, не расстаться

с тем, кто способен удивить.

С тем, кто готов делиться счастьем

с желаньем душу распахнуть.

И не скрывает нежной страсти,

позвав тебя в любовный путь.

Какие чудные виденья

весенний воздух в нас вдохнул.

Так не таите настроенье,

решитесь счастью подмигнуть.

За виртуальной партой

родители и дети.

Тому виною вирус,

плутающий по свету.

Пришлось теперь отдаться

онлайновым урокам.

Где были перемены –

учение без срока.

Недолгие обеды

и снова за учёбу.

Урчит от недовольства

голодная утроба.

Кипит от напряженья 

не гаснущий компьютер.

Не сделано заданье,

а вот уже и утро.

От долгого общенья

кипят в квартире страсти.

Не выполнил работу,

ну что же за напасти.

Детишки в одурении,

родители в унынии.

Нелёгкая судьбина

им выпала отныне.

Скорей бы уже в школу,

к привычному режиму.

Родителям и детям

тот вирус тянет жилы.

Клеймят они позором

сей карантин проклятый.

Любить мы будем школу –

такую слышим клятву.

Одна дорога в никуда,

другая в преисподнюю,

а третья в долгие года

под бдение господне.

Пришли на круг три мужика

и зачесали репы.

Один схватился за бока

и выразился крепко.

Пойду я братцы в никуда,

нажрусь еды от пуза.

А если встретится беда,

я стану ей обузой.

Пошёл, сердешный, в никуда

уверенной походкой.

Глядит орлом туда, сюда,

но нет нигде наводки.

Ни жрачки нет и ни беды,

сплошное никудышье.

Лишь только прошлого следы,

забвение им в дышло…

…Другой сорвал с башки треух

и заскулил плаксиво –

пока от лени не опух,

я к господу вестимо.

Промолвил это и попал

на постриг монастырский.

Там он не только почивал,

но службу нёс настырно…

…А третий вымолвил всерьёз –

шагну-ка в преисподнюю.

Народ довёл меня до слёз,

за всё ему припомню.

И, вместо рая, прямо в ад

кромешный провалился.  

А там не южный променад,

и бес в него вселился.  

И так бы вечно он страдал,

но в ад явились двое.

И тот, кто шастал в никуда,

и тот, кто на подворье.

Объединились мужики

и бесу наподдали.

Сдаваться было не с руки,

не то они видали.

Но только разным был их путь

в последнюю обитель.

Туда бесспорно попадут

и раб, и повелитель.