Я совочек и ведерко

под подушку не кладу.

Потому что будет горка,

а я с горкой не в ладу.

Я могу с неё скатиться

и не выспаться совсем.

А не высплюсь, буду злиться

и мешать капризом всем.

Лучше я совок с ведёрком

уберу в свой уголок.

Все игрушки спят на полке.

Пусть поспит там и совок.

Надутые губки, глазенки блестят.

Вот-вот и покатятся слезы по щечкам.

Любимую сказку читать не хотят

про добрую Фею с игривым щеночком.

Не может ребенок без Феи заснуть.

Он много не просит, прочли бы страничку.

Но папа с ремнем отсылает ко сну,

а мама не смеет отца ограничить.

Ребенок питает подушку слезой

и все ж засыпает с любимой игрушкой.

И снится щеночек не добрый, а злой,

красивая Фея в обличий старушки.

И мечется тельце в бессонном бреду.

Тревожные всхлипы в тиши раздаются.

Куда эти всхлипы его уведут?

И сможет ли он невредимым вернуться?

Помню зимушку – зимищу.

В ней трескучей был мороз.

Снег белее был и чище.

Снеговик – длиннее нос.

А теперь зима с простудой.

Хлипкий насморк у нее.

Ветер взбалмошный зануда

с юга вирусы несет.

И скучают по детишкам

горки, мытые дождем.

Мне не жалко даже тыщи,

чтобы снег стучался в дом.

Чтобы снежные сугробы

разместились во дворе.

Чтобы не было хворобы

в петербургском декабре.