Присел я в парке на скамейку,

любуюсь гладью на пруду.

Скворцов игривая семейка

мне намекает на еду.

Я достаю кусочек булки

и возле ног её крошу.

Вдруг воробьёв крикливых, юрких

слетелось к крошкам, просто жуть.

Скворцам немногое осталось,

чуть перепало голубям.

А вот синичкам не досталось.

Я им побольше завтра дам.

Вошёл в лесную благодать

и заблудился в птичьих трелях.

Большой концерт, ни дать, ни взять,  

на летних солнечных аллеях.

Под елью иволга поёт.

Ей на берёзе вторит славка.

За речку эхом отдаёт –

щегол ей делает поправку.

Резвятся, пеночка и дрозд

щебечут зяблик и овсянка.

Птенец скворца уже подрос

и с мамой вышел на гулянку.

Я слышу зяблика напев

и откровенья свиристели.

Зарянка, к чижику поспев,

рулады знатные запели.

Щегла и сойку перебив,

свой дробный стук представил дятел.

Но утомил его мотив,

пора домой, прощай, приятель.

Искристо – белые сугробы

меня уводят в детский мир.

Там двор пушистый был нам мил.

Резвились мы назло хворобам.

Клубился пар из наших ртов.

Румянец красил наши щёки.

И каждый биться был готов

за белоснежные истоки.

Скудел наш детский арсенал.

Комки летали словно пули.

Но нас снаряды не согнули.

Противник зря атаковал.

И лишь вечерний полумрак

бои откладывал до завтра.

А поутру поспешный завтрак

и вновь на улицу играть.