Две гвоздики алеют на примятой могиле.

Значит, память людская не испита до дна.

Значит, вешние воды эту память не смыли.

На надгробии скорбном эта память видна.

Утешают могилу то промозглая вьюга,

то доверчивый шелест повзрослевших берез,

озорные вороны, что летают по кругу,

да небесные громы заблудившихся гроз.

Зарастает тропинка, что ведет к изголовью,

но надежду вселяют два невзрачных цветка,

да покрытые пылью три начертанных слова

на усохшем веночке – от родного сынка.