В лесное озеро впадал лесной ручей.

Питал он озеро целительною влагой.

Светился радостью от солнечных лучей,

И окружение вбирало эту радость.

К нему тянулись и деревья, и зверье,

Он их приветствовал своей журчащей песней.

Лесной хозяин, как умел, его берег

И делал все, чтоб жизнь вокруг была не пресной.

Кусты с деревьями водили хоровод.

Соревновались птицы в певческом искусстве.

Сияло озеро от новых чистых вод,

И не клубил туман уныния и грусти.

Но годы шли, неумолимо годы шли.

Ручей старел, как увядает все живое.

Настырный ветер его русло иссушил,

И заунывно зажурчали его воды.

С сиянья озера приветливость сошла,

Кому нужна печаль стареющего русла.

Сорока глупая забвенье принесла,

И затуманило унынием и грустью.

Но зарождались в чаще новые ручьи,

Они бежали мимо старого к озерам.

Их подгоняли родниковые ключи.

Лесная прелесть открывалась юным взорам.

С весенним солнцем было некогда грустить.

Вливаясь в озеро с приветственным журчаньем,

Они пытались ничего не упустить,

Но не учились бескорыстному участью.

И лишь один ручей услышал тяжкий стон,

Точней не стон, а заунывное журчанье.

По воле случая младенческий восторг

Сменился добрым и отзывчивым желаньем.

Он в тот же миг свое теченье изменил,

Преодолел с трудом завалы и овраги,

Ручей стареющий водицей напоил

Без громких всплесков и желания награды.

Теперь текут они к озерной глади вод

Под бодрой песнею совместного журчанья.

Для  них старается веселый хоровод,

И исполняются заветные желанья.