Печаль летит на жёлтых листьях,

дождём по темечку стучит.

Сидит тоской на хмурых лицах

и по-осеннему ворчит.

В аллеях парка нудный шелест

перебивает такт шагов.

И оттого сердечко щемит

и не хватает нежных слов.

Угомонилось бабье лето

и георгины отцвели.

Летят скворцы, за ними следом

курлычут в небе журавли.

Печаль в курлыканий я слышу

и запирается душа.

Считаю осень третьей лишней

и удаляюсь не спеша.

Двадцать семь миллионов в сознании кричат,

когда слышу воскресшие вопли нацизма.

Когда вижу, невинные жертвы горят

на разбитых просторах родимой Отчизны.

Когда вновь провожает российская мать

на великую битву любимого сына.

И в огне погибает российский солдат,

не успев насладиться небесною синью.

Не имеем мы права нацизму простить

злодеяний кровавых тогда и сегодня.

Нам доверено предками Русь защитить

и избавить весь мир от нацистской невзгоды.

Ветер трогает кудри берёз,

задирает подолы рябин.

И манит ароматами роз

вереницу дрожащих осин.

Наигравшись осенней листвой,

улетает от них без следа.

Затихает над грустной ветлой,

что склонилась над рябью пруда.

Привлекла его нежная грусть,

обуздав молодецкий порыв.

Обратился он, как тот златоуст,

сладкой рифмой ветлу покорив.