Когда придёт мой крайний миг

с пометкой смертного удушья,

я завещаю в этот мир

мою истерзанную душу.

Других даров не накопил.

К обогащенью не стремился.

На карьеризм не тратил сил,

но созидательно трудился.

Меня питала Русь моя,

душевной силы прибавляя.

Я шёл по ней, любовь храня,

её красоты воспевая.

Я был и паинькой в стихах,

и беспросветным хулиганом.

Но с детства даже впопыхах

не наблюдался интриганом.

Своим народом, как поэт

я был не понят в этой жизни.

На волжский говор спроса нет

в моей прозападной Отчизне.

Я устал наблюдать этот мир.

Мир жестоких, звериных разборок.

Где бесправие празднует пир,

а закон на валютных подпорках.

Где расходным сырьём – человек,

продолжающий веровать в бога.

Слишком страшен для нас новый век

в криминальном убранстве убогом.

Ни к чему креативный прогресс,

создающий орудия пыток.

В истреблении большой интерес,

в созидании — заметный убыток.

Невозможно планету спасти

без усилий единого братства.

У людей нет другого пути,

как из зла сообща выбираться.

Весенний парк встречает нас прохладой.

Под лёгким ветром кроны шелестят.

И соловей поёт нам для услады,

златые трели в облачность летят.

От песни той становится теплее.

Шальные мысли светятся в глазах.

От ароматных запахов хмелею

и о желании пробую сказать.

Но ты губами шёпот прерываешь,

и нас сближает жаркий поцелуй.

Я обо всём на свете забываю

и нежность чувств по-доброму делю.

Спасибо, парк, за море наслажденья,

за золотые трели соловья,

за то, что нас накрыло наважденье,

в котором были вместе ты и я.