С моего прижизненного клёна

опадают листья, как года.

Сам я, сединою побелённый,

распрощался с риском навсегда.

Время затянуло тиной омут,

тот, в который прыгал с головой.

Жизнь свою сверяю по-другому,

без бравады спешной, озорной.

Отшумели славные денёчки,

догорела певчая заря.

Скромно трепыхаются листочки

заданного мне календаря.

Бей сильнее встречный ветер,

рви моё кашне.

Я душой сегодня светел,

очень жарко мне.

За восторженные вирши

получил хвалу.

Похвала с подобной выси

сыплется к добру.

Я, хвалою окрылённый,

выдам на гора

опус, рифмою рождённый,

не за гонорар.

Пусть летит он по просторам

матушки – Земли.

Пусть взбирается на горы,

души исцелит.

Искупается на море

дерзкою волной.

И зальёт людское горе

песенный прибой.

На склоне дня мне позвонила дочь.

Услышал в трубке милое журчанье –

приветик, папа, чем могу помочь?

И ни следа от долгого молчанья.

Да что молчанье, вот оно, дитя

ласкает слух прерывистым дыханьем.

А что спешит, так это же пустяк,

у них свои дела и пожеланья.

У них своя восторженная жизнь

и пусть не смолкнет музыка восторга…

…Опять сбоил сердечный механизм,

но я клянусь, что это ненадолго.