Вышел под утро на свой полустанок.
Раннее солнце украсило тень.
Сонное царство в вагоне осталось.
Тишью манил деревенский плетень.

Листьев берёзовых нежную зелень
робким дыханием ветер задел.
Вместе с пернатыми рифмы взлетели.
В небо лазурное я их пропел.

Вторили мне соловьи голосистые.
Песне ку-ку попыталось мешать.
Виделись в воздухе образы чистые,
стало привольней и легче дышать.

Июньское солнце палит, что есть мочи.

Задиристый ветер в полях не гудит.

Под вечер кукушка судьбу мне пророчит,

а утром петух разбудить норовит.

Стучится в окошко бодрящая свежесть.

Поёт соловьём деревенский рассвет.

Вступает ворона кричащей невеждой.

Задорное эхо звучит ей в ответ.

И вся эта прелесть соседствует с лесом,

в котором запасы природных даров.

Для сочного мяса – хрустящий валежник.

Для вкусной картошки – семейка грибов.

Лесные орехи пыхтят, зеленеют.

Отцветший малинник спешит созревать.

А там земляника с черникой поспеют.

Готовь-ка лукошко, да ртом не зевай.

Еду в родные края,

поезд на стыках трясёт.

Мимо Россия моя

в скорбном обличье плывёт.

Молча стоят вдоль дорог

призраки жизни былой.

Собран последний оброк

на внеземной упокой.

Больно смотреть на следы

тех перестроечных лет.

Вместе с избытком воды

выплеснут жданный малец.

Вырван из русской груди

ген дружелюбных пенат.

Ветер забвенья гудит,

в душах резвится закат.

Только у сытых столиц

кладезь бетонных дворцов

с фальшью упитанных лиц

и кровожадных дельцов.