Черёмухо-сиреневый орнамент…

Черёмухо-сиреневый орнамент

рассматриваю в парке у пруда.

Вбираю в незапятнанную память

сокровища весеннего труда.

Смотрю на то, как лёгкий ветерочек

берёт с ветвей черёмуховый цвет.

Как листья появляются из почек

и тянутся на солнечный рассвет.

Вздыхает ожидающей невестой

берёзка, что склонилась над водой.

Пустует замечательное место

для клёна, что с кудрявой головой.

И вертится знакомая пластинка,

и рифма вырывается из уст.

В ней слышится подобие грустинки.

Так бьётся жизнью сдобренная грусть.

В весеннюю природу тороплюсь.

Спешу духмяным запахам отдаться.

Там каждому явлению дивлюсь

и с трепетом не думаю расстаться.

Встречает меня пенье соловья,

что спрятался за буйною листвою.

От свежести кружится голова,

цветение уводит за собою.

И я шагаю, как послушный раб,

плутаю по нехоженым просёлкам.

И нет тебе ни тягот, ни преград.

И думается только о высоком.

И видятся реальные миры,

подвластные законам ощущенья.

Весна даёт цветущие дары

и радостное чувство всепрощенья.

В Бессмертном полку я шагал вместе с внучкой,

а внучек за ручку бабулю держал.

Бежал по портретам восторженный лучик

и общий восторг у людей отражал.

Наметилась связь между старым и малым.

Единые песни неслись в унисон.

Задорным «ура а а» мы призывы встречали,

всерьёз ощущая, что это не сон.

Что это победный парад поколений

с младою улыбкой и взрослой слезой.

Без громкого пафоса внешних велений,

от чистого сердца и с ясной душой.

С портретов смотрели родимые лица

и виделась радость в их добрых глазах.

И наши сердца стали с  гордостью биться

и стали бодрее звучать голоса.

Прошли по Дворцовой, и внучка спросила –

ведь ты же напишешь об этом стихи?

Смотри, сколько в людях возвышенной силы,

смотри, как стремления их велики.

И я, с благодарностью глянув на внучку,

сказал, что мы вместе отыщем слова,

чтоб были стихи и красивей, и лучше.

Согласьем качнулась её голова.