Каток репрессий прокатился по Отчизне.

Им управляла безрассудная жестокость.

Слепая ненависть заказывала тризну

и вместе с трусостью была не одинока.

Расцвел рассадник для доносов и наветов,

приумножая жертв советского ГУЛАГа.

Грузинский Иосиф приговаривал к ответу

и ждал с ухмылкою кровавого аншлага.

И кровью метились расстрелянные стены.

И рвы корежились от моря убиенных.

И правда пряталась в острог или застенок.

И совесть правая каралась за измену.

Стремленье жить мешалось с массой инородной.

Печальный стон звучал от края и до края.

И остаются души в памяти народной.

Колокола по ним звонят, не умолкая.