Озеро бурлит под солнцем,
тел невпроворот.
Юность пробует до донца,
детство ищет брод.
Старость с головой под тентом
греет телеса.
Вот бы солнце стало тенью
в синих небесах.
Вот бы облачко явилось,
тучки привело.
Но такого не случилось,
нам не повезло.
Беспардонная жарища
плюхнулась на нас.
На телах прохладу ищет,
сушит в тот же час.
Иссушается с прохладой
бледность на телах.
Солнце, больше нам не надо,
будь не при делах.
Но решительное солнце
жарит свысока.
Знать и ночь не будет сонной,
жар намнет бока.

Блудливая, какая же блудливая,
Беспутною любовью прокаженная.
Ты с юности не ведала пугливости,
Срываясь на минуты унижения.

Фартовая, какая же фартовая,
Красою неземною одаренная.
За первое признание готовая
Отречься от сомнения и скромности.

Желанная, какая же желанная,
Входящая в сознанье недотрогою.
Свербишь незаживающею раною,
И боль мне не унять целебной логикой.

Коварная, какая же коварная,
С глазами очарованного ангела.
С душою не прощающего варвара,
Безжалостно плодящего страдание.

В голове только секс и шмотки,
Да вальтов разномастных колода.
Ты не ищешь в общении брода,
Похваляясь душой обормотки.

А в глазах колобродит зелень
После каждой бредовой пирушки.
Чем ты лучше простой побирушки,
Только тем, что в распущенном теле.

Только тем, что длиннее ноги
И открытей, податливей груди.
Да таких даже бог не осудит,
Потому что с лицом недотроги.

Но не век красотой швыряться,
Потускнеет прокуренный образ.
Отразится хмельная виновность
Перед тем, как с надеждой расстаться.