Стакан бормотухи иль джина поллитра –
сверхранняя цель беспробудной мечты.
Чем больше вливает, тем яростней злится
на горькую правду мирской суеты.

Ее раздражают невинные шутки,
ее будоражит младенческий плач.
Забыться б на час, иль хотя б на минутку,
но душит сознанье незримый палач.

И с каждым стаканом душа остывает,
смывается сила былой красоты.
Пусть кто-нибудь скажет, что так не бывает.
Мы видим нередко паденья следы.

Новой жизни маленький росточек,
Ты еще не выпорхнул на волю.
Потерпи мой маленький комочек.
Ты желанный мой, а не затворник.

Ты моя бесценная кровинка,
несравненно чистый ангелочек.
Пусть тебя пока другим не видно,
я тобой живу и днем, и ночью.

Я тебя люблю и охраняю,
грею материнскою заботой.
Ты украсишь мир, я это знаю,
но не рвись до срока на свободу.

Смывает дождь твой чудный образ
с мольберта летнего окна.
И вновь встает привычный облик,
где я один, и ты одна.

Вошла в тебя, нежданно, осень
с набором скомканной тоски.
И ты уже любви не просишь
в контексте песенной строки.

И я не мерзну в ожидании
твоих горячих, нежных ласк.
Я принимаю эту данность,
сказав «прости» в последний раз.