Старость порой ворчлива,
старость порой занудна,
старость порой слезлива,
старость порой безлюдна.

Снимем ее ворчливость
скромным теплом улыбки.
Сбросим велеречивость
в мусорный бак ошибки.

Сдобрим ее занудство
старой застольной песней.
С нею легко вернуться
в прошлые годы вместе.

Примем ее слезливость
за красоту эмоций.
Высушим терпеливо
слезы бессонной ночи.

Скрасим ее безлюдность
доброй волной участья.
Этим даруем ключик
к маленькой доле счастья.

Ты вернулась ко мне, ты вернулась
И, как солнышко, мне улыбнулась.
Даже осень весною запахла,
И воскресла любовь, что зачахла.

Я дышу наступившей весною,
Не один я дышу, а с тобою.
И душа моя песенной стала,
И глаза добротой заблистали.

Звезды в небе с особым усердьем
Нам раскрыли огромное сердце,
И луна осветила округу,
Улыбаясь небесному кругу.

Я купаюсь в живительном счастье
При твоем вдохновенном участий.
Благодарно слезинка блеснула,
Ты вернулась ко мне, ты вернулась.

Любовь сошла на станции без нас.
Я к Питеру прижался, ты — к Москве.
Меж ними не возник иконостас,
Который бы напутствовал говеть.

Прилипчива московская тусня,
Заманчива арбатская купель.
Запачкалась невинная весна,
Раскраской, не похожей на пастель.

Не раз я возле станции искал
Любви не запыленные следы,
Но кто-то их манерно затоптал,
Избавив мою душу от беды.