Теплым июньским вечером я вошел в гатчинскую электричку, сел на свободную скамейку и стал рассматривать пассажиров, спешащих к своим заветным вагонам, в которых они годами ездили от Петербурга до своих остановок. Мысленно я анализировал недавнюю встречу с новым клиентом нашего рекламного агентства и готовился к новым творческим свершениям во имя его. Напротив меня села молодая, довольно симпатичная девушка. Вынув из сумочки какую-то книжицу, она углубилась в чтение и затихла. Когда электричка тронулась, я внимательней присмотрелся к моей соседке и убедился в том, что она действительно мила. Вот только грудь ее совсем меня не впечатлила, за вязаной кофтой она как-то не просматривалась. По всей видимости, ей самой было неловко за свою грудь, так как сидела она, как-то скукожившись. Поймав на себе мой взгляд, она одернула подол цветастого платья, прикрыв бледноватые колени, и тут же вновь опустила свои глаза. Иногда она отвлекалась от чтения и устремляла свой тусклый взор на проносящийся мимо пейзаж. Посмотрев в окно, она смачно зевала и вновь углублялась в чтение. Весь ее вид говорил о том, что или с оптимизмом она не знакома, или ей не очень хочется возвращаться домой. В общем, энтузиазма на ее лице я как-то не заметил, только холодный взгляд и ни грамма эмоций. Хотя с ее жгучими черными глазами можно было творить с мужиками все, что только душеньке угодно. Глаза у нее были, действительно, выразительными, но она их очень редко показывала окружающим и только изредка зевала, отрываясь от книжки. Всю дорогу я пытался понять причину ее безразличия и меланхолии, но, перебрав многие варианты, так и не докопался до истины. Перед выходом на своей остановке, я вынул из портфеля свою книжку, сделал дарственную надпись и вручил девушке. Принимая книгу, она также тускло посмотрела на меня и, ничего не сказав, уставилась в вагонное окно. А написал я ей следующее: «Вы милы! Только прошу Вас, чаще улыбайтесь и реже зевайте, ведь жизнь так прекрасна». Месяца через два я снова сидел в вагоне гатчинской электрички, потягивал пивко из запотевшей бутылки и мысленно прокручивал события прошедшего дня. Вдруг передо мной пролетело что-то цветастое. Это цветастое село сначала на одну скамейку, потом, поморщившись, перешло на другую скамейку и, в конце концов, уселось напротив меня, кокетливо сказав: «Ох, уж это солнце, никуда от него не скрыться». Я посмотрел на цветастое существо, в котором разобрал привлекательную загорелую шатенку и произнес: «Мадам! Где появляетесь Вы, там появляется солнце». «Ах, что Вы, — ответила она, — это очередной мой каприз, не более того». «Надеюсь, что по отношению к мужчинам Ваши капризы будут еще более пылкими», — поддержал беседу я. Она стрельнула в меня своими живыми похотными глазками и, улыбнувшись, произнесла: «К мужчинам у меня подход особый». Сказав это, она наклонилась ко мне так, что в вырезе платья я увидел ее маленькие груди с торчащими сосками, и на лбу у меня выступил холодный пот. Словно не заметив моего волнения, она выпрямилась и стала внимательно осматривать вагон электрички. Не найдя кого-то, она вынула из сумочки мобильный телефон и, позвонив, проворковала: «Доча, на какой электричке ты сегодня поедешь домой? Если на 19:24, то я сижу во втором вагоне». Потом она еще кому-то позвонила, потом еще кому-то и уже собиралась позвонить в третий раз, как ее что-то остановило. Увидев кого-то в начале вагона, она приветливо замахала рукой. Я оглянулся и увидел девушку, которой совсем недавно подарил свою книгу. Девушка подошла к махавшей ей женщине и равнодушно сказала: «Я тоже успела на эту электричку, мама». Потом она села возле мамы и, скользнув по мне взглядом, уныло уставилась в окно. По едва мелькнувшей искорке я понял, что она меня узнала, но от этой искорки ее эмоции не воспламенились. Мама между тем стала засыпать девушку вопросами, на которые она также равнодушно отвечала. Не обращая внимания на настроение дочери, темпераментная мама стала рассказывать ей о своей предстоящей поездке за рубеж, показывая билеты и туристическую путевку. Дочь нехотя повернула голову, посмотрела на путевку и спросила: «Куда ты едешь в очередной раз»? По загару было видно, что мама недавно приехала из какой-то экзотической страны, и на ее фоне бледная дочь выглядела неаппетитно. «В этот раз я еду на Лазурный берег, — ответила загорелая мама, — говорят, там отдыхают мировые знаменитости, и я хочу их увидеть». Данное известие никак не отразилось на эмоциональном состоянии дочери, она даже головы не повернула, услышав о Лазурном берегу. В это время электричка подошла к моей остановке, и я вынужден был встать. И, если дочь даже не посмотрела на меня, то мама еще раз прожгла меня своим взором и, мило улыбнувшись, проворковала: «Еще раз спасибо за комплимент». Выходя из вагона, я вдруг понял причину меланхоличного поведения девушки, причину в образе раскованной и темпераментной мамы. А ведь дочь могла быть значительно привлекательней своей мамы, подними она жгучие черные глаза и улыбнись своей белозубой улыбкой. Но этого ей, видно, не дано. А, может быть, дано, но не нашелся еще тот принц, который помог бы девушке посмотреть на мир, чтобы возрадоваться солнцу. Пока же она находится в тени своей сверкающей мамы и не стремится выйти из нее. А, жаль.